Да кому нужен ваш психоанализ?
Меня очень часто спрашивают, зачем я пошла изучать психоанализ, зачем сама с маниакальным упорством хожу к аналитику уже N лет, зачем постоянно посещаю семинары и конференции, если доходов мне это не прибавляет. Поначалу дать вразумительный ответа на подобные вопросы мне было очень сложно. Действительно, кому всё это надо, неужели найдутся идиоты (кроме меня и мне подобных), кто согласится платить бабки за "разговоры по душам". Ведь есть же друзья, близкие, алкоголь наконец. Ведь всем известно, что "Лучший психолог — это подруга с бутылкой". Меня всегда такие вопросы ввергали в растерянность. Очень хотелось иметь в запасе 2–3 дежурные, но, желательно убедительные фразы… Но их не было. А в ответ на подобные удивления я привыкла глупо выглядеть и что-то лепетать, типа "не у всех есть друзья". И вот я решила сесть и сформулировать ответ. Раз и навсегда. Если получится. Может, и не получится, но я всё же попробую. Для начала немного детских воспоминаний. Всё моё сознательное детство я до жути, до паники боялась темноты и фрицев под кроватью. В особо критических случаях бабушка шла со мной в спальню и держала за руку, пока я не отрубалась. Потом это было её любимой историей, вспоминавшейся в контексте: "Вот выросла и бабушка не нужна, а раньше…". И всё всегда сопровождалось снисходительным смехом: "Вот ведь дурочка, темноты боится". Со мной хорошо обращались, меня любили, как могли, возможно, даже слишком сильно любили… Но в нашей семье не было принято разговаривать с детьми "о чувствах" (да мне кажется, что в нашем обществе вообще не было таких традиций). О правилах поведения — да, о мерах безопасности — да! Но о ерунде типа ночных страхов… Тут можно только презрительно фыркнуть, ибо кто станет думать о таких мелочах. Далее дитё, т.е. я, росла, и страхи мои тоже. Сменились герои ночного кошмара, а паника никуда не делась. Только к ней присовокупилось чувство стыда, от того, что я такая идиотка, в 15 лет темноты боюсь и не могу смотреть ужастики, т.к. потом спать мне долго не придётся. Это сводило с ума и не прибавляло ни школьной успеваемости, ни уверенности в себе. Меня тогда начала регулярно посещать мысль о том, что мне нужна помощь, и возможно, помощь специалиста. А где её взять? Варианты:
Сказать маме. Мама у меня тогда ещё была демократичная. Нееее, сразу отметается. Потому что тут же всплывает её образ, немного возмущённый, немного снисходительный, и изрекающий нечто о ерунде и богатом воображении. А следом за ним другой образ: паника, ужас на лице матери, вызванный безумием дочери. Плюс, через сутки о моём "секрете" будет знать вся родня, все мамины коллеги и вся окружающая среда. В общем, я до сих пор не знаю, какой бы была её реакция, потому что так и не решилась ей что-то рассказать.
Рассказать сестре или подруге — однозначно нет. Оборжёт. И тоже нет никаких гарантий, что не будет знать вся школа.
Пойти в пихушку по мету жительства. О ужас!!! меня поствят на учёт, как душевнобольную, и через какое-то время об этом знает весь Уралмаш.
И снова к ночным страхам присоединяется страх нечеловеческого позора, и друг подростка — стыд. Так и сходила с ума в одиночку. Это сейчас я понимаю, что ни мать, ни подруга не стали бы трепаться о таком направо и налево, а психиатры не распространяют информацию о пациентах и на ровном месте не записывают людей в "безнадёжные психи". Но тогда — таковой была моя психическая подростковая реальность, я не чувствовала себя в безопасности. А нет безопасности — не станешь обнажаться. Особенно обнажать то, что болит.
Вот оно, первое, что даёт психоаналитик (психолог, психотерапевт, психиатр, как хотите) — это безопасность. Когда речь идёт о сильных, глубоких и болезненных переживаниях, эмоциональная безопасность важна ровно на столько, на сколько необходима стерильность в операционной при проведении полостной операции. Ну согласитесь, если вы в лесу порезали палец, вы берёте аптечку и обрабатываете порез. И при этом можете показать его всем окружающим, позволите подуть на ранку, тут стерильность не обязательна. Главное — вовремя "обеззаразить" и перебинтовать. В крайнем случае, повреждение в "труднодоступном месте" может обработать кто-то, находящийся радом. Те же правила действуют при редких недомоганиях и лёгких болях, которые можно снять таблеткой или мазью, при зубной боли, которую можно снять полосканием. Вряд ли в такой ситуации Вы пойдёте к врачу, если вы не ипохондрик. Но если у Вас сильная травма, флюс, нагноение, острая боль или хроническое заболевание — вы таки пойдёте ко врачу. Глупо думать, что при душевных болях и страданиях стоит действовать иначе. Есть ситуации, которые человек способен пережить сам, есть такие, где нужна поддержка близких. А есть чувства, мысли, фантазии и бог знает что ещё, с чем человек соприкоснуться не в состоянии вообще. Оно причиняет боль, страдания, но "нечто" не позволяет это ни пережить самому, ни поделиться с окружающими. Особенно это касается переживаний, связанных со стыдом и виной. Для того, чтобы с этими штуками соприкоснуться, нужна та самая безопасность. И дело тут не только в конфиденциальности. Безопасность подразумевает также полное принятие человека со всеми его тараканами. Безопасность — это уверенность в том, что всегда есть кто-то, в одном и том же месте, в одно и то же время, в одном и том же кабинете при закрытых дверях. И этот кто-то готов выслушать весь твой бред, все страхи, рассмотреть все "скелеты в твоём шкафу", посчитать и с уважением разглядеть всех твоих тараканов, и при этом не станет ни смеяться, ни осуждать, ни пугаться, ни попытается тебя бросить и сбежать. Он выдержит всё, и тем самым поможет тебе научиться выдерживать все свои "невыносимые непереносимости". Этот кто-то будет готов сопереживать, поддерживать, помогать разобраться в мешанине мыслей и чувств, он всегда будет служить твоему развитию. И никогда не потребует ответного служения, ибо всё, чего ты достиг в его кабинете, ты достиг сам. Он просто был рядом и давал эмоциональную опору. Он светил своим психоаналитическим фонарём туда, где у тебя посветить не получалось, или даже не приходило в голову посветить.
Мой привычный невразумительный ответ — "когда нет друзей". Надо думать, что люди, у кого друзья есть, таких людей никогда не встречали. Это не говорит о том, что таких людей не бывает. И мы опять возвращаемся к безопасности. Т.к. отсутствие друзей и нормальных взаимоотношений с другими людьми есть следствие проблем с доверием. Сложно доверять врагу. Понятно, что для меня самой этот вопрос невероятно важен, иначе зачем бы я сейчас о безопасности распиналась. Но ведь должно же быть что-то кроме безопасности. Но боюсь, что всё к ней же и придёт. Попробую рассмотреть основные проблемы, с которыми обращались ко мне:
предательство, бросание и невозможность вступить в отношения из страха пережить их снова;
потеря близкого человека, сложность выхода из созависимости;
обида, невозможность справиться со своей "обидчивостью" и связанные с этим низкие адаптивные способности у ребёнка;
промискуитет, как невозможность войти в стабильные отношения, поиск идеала;
невозможность выйти из травматичных отношений;
невозможность войти в отношения, опять же поиск идеала;
супружеская измена, чувство вины, страх осуждения и "припоминания";
агрессия, страх собственной разрушительности;
неспособность простить, саморазрушительная мстительность; и т.д.
В некоторых случаях я действительно не могла понять, зачем тут я. Например, человек страдает от конкретной ситуации, которую сам некогда создал. В моём почти молчаливом присутствии сам осознал причины и мотивы своего поведения, озвучил чувства и переживания, прикинул варианты развития событий, свои силы, риски, а так же жертвы, на которые он готов для выхода из сложившегося положения… Я тут не то чтобы на роль психоаналитика, я даже на роль коуча едва тянула! Когда я спросила, зачем он ко мне обратился, если он всё понимает сам, он мне ответил: мне надо это с кем-то разделить. Просто мужику был нужен дополнительный ресурс для мобилизации своей же мозговой актвности, подавленной растерянностью и стыдом. Он не был готов даже за бутылкой водки рассказать кому-либо из своего окружения о том, что изменил жене. Логика его мысли была такова: дело не в том, что друг его может осудить, он сам гуляет. Но: друг не сочтёт его переживания глубокими и обоснованными, он может проболтаться. А распространение информации ещё больше ударит по самолюбию его жены, и тогда ситуацию исправлять будет намного сложнее! Я в тот момент испытала к этому мужику искреннее чувство благодарности. Сама не поняла, за что! Сейчас понимаю. Психоаналитик даёт человеку дополнительный ресурс там, где его ресурс недостаточен или недоступен. К сожалению, далеко не у всех получается так легко и быстро "подключиться к ресурсу". В изложенной выше ситуации мужчина не принёс в терапию каких-либо глубоких и длительных страданий и ему было достаточно нескольких встреч для решения насущного вопроса, в остальном же он был доволен и успешен. Но там, где есть запрет на прикосновение к каким-либо чувствам, переживаниям и опыту — этот дополнительный ресурс просто необходим. В терапевтической ситуации аналитик способен пережить чувства, которые клиент по какой-то причине пережить не способен. Зато он способен в безопасной ситуации прикоснуться к запретному и ощутить, что ему за это ничего не будет. Но об этом я вряд ли смогу сказать, отвечая на вопрос скептика. Ибо выглядеть это будет, как сюжет из битвы экстрасенсов. На помощь прийдёт поговорка "одна голова хорошо, а 2 лучше. Но это в том странном случае, если вторую голову можно взять только здесь. Ответ напрашивается один: есть люди, которые нуждаются в помощи, а я могу им помочь, я хочу им помочь, мне нравится быть полезной. Я могу обеспечить и безопасность, и поддержку, и ресурс. Разумеется, в пределах своих ограниченных возможностей, ибо я не волшебник и даже не учусь. Кому не смогу помочь я — тому наверняка помогут мои более талантливые коллеги. Не думаю, что на данном этапе у меня получилось нечто убедительное, но я к этому вопросу ещё вернусь.
